Андре наблюдал за ходом спектакля, сидя в фургоне и слегка отогнув полог. Хоть мы и находились не в городе, а скорее в большой деревне, куда по такому случаю сбежались жители всех окрестностей, мой спутник все же опасался случайно оказаться кем-нибудь узнанным. Мое тело лежало в том же самом фургоне. Я же беспрепятственно смотрела спектакль, расположившись совсем близко к импровизированной сцене – точнее сказать, полукруглому участку земли, огороженному отчасти фургонами, отчасти декорациями, а отчасти – разложенными на траве бревнами.

Жертва стояла, прикованная цепями к скале, весьма убедительно изображенной художником на большом холсте. При виде этого зрелища мне поначалу стало не по себе. Уж слишком свежи были личные воспоминания. Как оказалось, душе от сильных негативных эмоций бывает куда более паршиво, чем живому человеку. Человек может хоть немного справиться с чувствами, используя для этой цели свое тело. Сжать кулаки, напрячь мышцы, прибегнуть к дыхательным упражнениям. У меня же никакой возможности воспользоваться подобными физическими приемами не было. Впрочем, вскоре мне удалось более-менее взять себя в руки. Помог тот факт, что цепи, пусть и тщательно сработанные, были сделаны из бумаги, а потому выглядели не слишком реалистично.

– Как же я люблю есть на обед девственниц! – рассуждал дракон, прохаживаясь по сцене и плотоядно облизываясь.

Мирта подергала руками, якобы пытаясь освободиться от оков, но безуспешно.

– Они такие вкусные! – воодушевленно продолжал Джей. – Нежная кожа, сочное мясо, а уж косточки! Мм!..

Он блаженно прикрыл глаза. Надо отдать артисту должное: играл он настолько хорошо и обладал таким недюжинным обаянием, что зрители, по-моему, постепенно начинали симпатизировать именно ему. Эдакими темпами они еще и расплачутся, когда чудовище настигнет заслуженная кара. Сейчас, во всяком случае, я отчетливо видела, как некоторые после смачных реплик дракона сглотнули слюну. Похоже, кое-кто из зрителей уже был готов тоже полакомиться парой-тройкой девственниц.

– Отпусти меня! – вскричала Мирта, снова задергавшись в цепях. – Пожалуйста! Кто-нибудь, помогите!

Она смотрела в зал полными слез глазами, будто действительно ждала, что хоть кто-нибудь из зрителей проявит сейчас благородство. И тут Ян, успевший смешаться с публикой, решительно шагнул на сцену.

Актер был одет в костюм рыцаря, и я сразу же поняла, что мои опасения на предмет зрительских симпатий были напрасными. Сколь бы обаятельным ни был дракон, рыцарь был чертовски красив, к тому же любое внешнее несовершенство с лихвой компенсировала романтичность образа. Девушки прямо ахнули, когда он вышел на сцену. Меня их реакция сильно позабавила. То ли я никогда не была романтиком, то ли романтичность не характерна для душ, а может быть, Ян просто был не в моем вкусе, но восторга женской части публики я не разделила. На мой взгляд, Андре, хотя не так смазлив и никогда не строит из себя рыцаря, выглядит куда более мужественно. Впрочем, я ведь не женщина, а призрак, так что, возможно, не мне судить о таких вещах.

– Отпусти ее немедленно, злобный змей! – пафосно воскликнул рыцарь.

Я тихонько фыркнула. Никакой он не злобный. Очень даже веселый, жизнерадостный дракончик. Подумаешь, пообедать собрался!

Дракон мою точку зрения разделял.

– С чего это я должен ее отпускать? – изумился он. – Люди сами принесли ее в жертву. А я голоден и хочу пообедать. Если я ее отпущу, чем тогда прикажешь мне питаться? Брокколи? Или, может, супом из одуванчиков?

Судя по донесшимся со стороны зрителей смешкам, отношение дракона к последним двум блюдам многие разделяли.

– Освободи ее или пожалеешь! – с угрозой в голосе заявил рыцарь.

Дракон обвел его насмешливым взглядом.

– Пожалею? – недобро прищурившись, переспросил он. – А ты кто вообще такой?

– Я – рыцарь без страха и упрека, – торжественно объявил Ян, повернувшись при этом не к дракону, а к зрителям. – Я спасаю прекрасных дам от драконов.

– Так что же, ты хочешь со мной сразиться? – понимающе протянул дракон.

– Да, – подтвердил рыцарь. – За свою жизнь я убил немало драконов. Убью и тебя!

Джей раскатисто засмеялся.

– За свою жизнь я съел немало рыцарей, – сообщил он, передразнивая своего собеседника. – Они не такие вкусные, как девственницы, но в качестве гарнира вполне годятся. Съем и тебя.

– Ну что же, призываю вас всех в свидетели, – обратился к зрителям Ян. – Сейчас мы будем биться не на жизнь, а на смерть!

– У тебя хоть меч-то есть, рыцарь? – презрительно осведомился дракон.

– Конечно! – все так же пафосно ответил Ян. – Вот мой меч!

И он потряс перед самым носом у Джея старой железкой, отдаленно напоминающей клинок.

Дракон же совершенно неожиданным образом перепугался, отшатнулся и, мигом растеряв всю свою самоуверенность, воскликнул:

– Никак это кладенец? Меч, предназначенный для убийства драконов? Тот, что дается в руки лишь самым отважным рыцарям?

– Да, это он, – подтвердил рыцарь. – Трепещи же, злодей!

«Злодей» посчитал, что трепетать хорошо, но сражаться все-таки лучше, и ринулся в бой. С этого момента до конца спектакля осталось совсем немного. Змей был повержен, прекрасная дева освобождена, а рыцарь вознагражден поцелуем. В заключительной сцене рыцарь и прекрасная дама, благословленные матерью последней, обвенчались. Роль священника сыграл все тот же Джей, торопливо избавившийся от костюма дракона за декорациями. Как оказалось, под чешуей надежно скрывалась сутана.

Зрители долго аплодировали, а также благодарили артистов более ощутимым в материальном плане способом. Потом публика стала постепенно расходиться. Многие никуда не спешили и прохаживались поблизости, громко обсуждая друг с другом сегодняшний спектакль, а также свои личные новости. Артисты стали потихоньку собирать декорации. Поскольку зрители уже не толпились, внимательно разглядывая происходящее, Андре решился им помочь.

А затем Ян ушел, сказав, что должен кое-что купить. В целом ничего особенного в этом не было, поскольку наиболее громоздкие декорации уже были упакованы, да и рабочих рук благодаря Андре хватало. Однако же что-то мне не понравилось; то ли тон, то ли взгляд показался подозрительным. Я забеспокоилась. Какие такие покупки в вечернее время? Здесь ведь не город, где жизнь бурлит до глубокой ночи. Если бы не представление, все бы небось еще час назад разбежались по домам.

Я задумчиво смотрела в спину удаляющемуся артисту. Что, если он нас раскусил? Счел нашу историю подозрительной, дождался, пока мы доберемся до селения, а теперь собирается настучать на нас представителям закона? Какой-никакой страж порядка в крупной деревне непременно найдется. Может, вероятность такого расклада была и не слишком высока, но рисковать лишний раз не хотелось. И я поспешила следом за успевшим скрыться из виду артистом.

Найти Яна не составило труда. Что ж, я была и права, и не права одновременно. Ошиблась, опасаясь, что он собирается заложить нас с Андре. Об этом он в данный момент думал в последнюю очередь. Права же я оказалась в том, что никакие покупки Яна тоже не интересовали. Поскольку в данный момент он шел по тропинке, обнимая за талию рослую черноволосую девицу, из тех, что громче всех поддерживали отважного рыцаря, стоя в первых рядах. Другие девушки, прохаживаясь на некотором отдалении, кидали на удачливую соперницу завистливые взгляды.

Ни капли не смущаясь и не терзаясь угрызениями совести, я полетела следом за парочкой. Ян шел не оглядываясь; видимо, перспектива быть застуканным его не пугала. То ли был абсолютно уверен, что за ним не последуют, то ли подобное поведение ни для кого не являлось секретом. Его рука жадно поглаживала девицу по талии, время от времени спускаясь то к бедрам, то к ягодицам. Девица и сама прилипла к артисту как банный лист и хихикала, что-то говоря ему на ухо. Ну еще бы, не каждый день удается развлечься с почти настоящим победителем драконов.

Добравшись до первых же кустов, достаточно густых и высоких, чтобы скрыться от посторонних глаз, Ян недолго думая опрокинул девицу на траву. Она рассмеялась, охотно обвив его шею руками. По-моему, они даже ни разу не поцеловались. Ян принялся расстегивать одной рукой брючный ремень, второй прижимая девушку к земле. Прелюдия оказалась на редкость короткой. Рыцарь без страха и упрека перешел сразу к делу. И действительно, чего тянуть? Его движения были резкими, нежности в них не было ни капли; руки довольно-таки грубо прижимали девушку к траве. Впрочем, ее явно все устраивало. Если на теле и останутся синяки, думаю, она будет с немалой гордостью демонстрировать их своим подружкам, а те – завидовать еще сильнее.